|
|
|
| ...текст из книги, без стихов, клавиров, рисунков |
Александр Цилькер
автобиография
с песнями
и стихами
В начале был город Запорожье. Сейчас он находится в другом государстве, на Украине. А второго апреля 1952 года, когда я появился на свет, это был огромный областной центр с рекой Днепр, островом Хортица, с красивыми зелёными парками, лучший из которых назывался «Парк металлургов». Советские люди гуляли вечером в парке, пили пиво и ситро, ели мороженое, катались на лодках и карусели, танцевали на танцплощадке, ходили в цирк. Попасть в цирк было сложно, но директором в нём работал давнишний приятель моего дедушки. И вот он рассаживает нас в ложе на первом ряду: Илья Абрамович, Вы сюда, Раиса Захаровна, Вы здесь. Марик и Зиночка тут сядут, а Сашеньку пусть Марк на колени возьмёт. Я сижу у папы на коленях, рядом мама дедушка и бабушка. Пахнет цирковыми опилками, Днепром, цветущими акациями, маминой «Красной Москвой» и папиным «Шипром»- пахнет детством.
Утром в городе пахло в основном металлургическими заводами. Вот я иду в первый класс школы №66 и вижу панораму заводских труб. Трубы разные по высоте, дым разный по цвету, красота невообразимая. В классе гордость крепла после рассказов учительницы о мощи и процветании Советского народа под руководством… и т.д. Очень жалко было маленьких американцев, африканцев, испанцев, французов. В каких страданиях и муках они все жили! Почему всё хорошее только мне? Через десять лет я написал первую свою «нетленку» «Планета счастья». Наверное, обида за обездоленных детей ещё не угасла.
Папа и мама познакомились в Харькове в зубоврачебном техникуме. Там они полюбили друг друга. А свадьбу гуляли в Запорожье, где жила мамина семья – Иткины. Многочисленные папины родственники, Цилькеры, приехали на свадьбу из города Кировограда. Ейлик Иосифович и Сара Моисеевна сидели в центре на правах родителей жениха. Перед ними стояли: водка и домашняя наливка, фаршированная рыба и малосольные огурчики, холодец и жареные пирожки с ливером, винегрет, шпроты и отбивные куриные грудки в чесночном соусе (мне так рассказывали). Недалеко от невесты сидел её четырнадцатилетний брат Владик Иткин. Но о нём - отдельно и потом.
Родители прожили в Запорожье вместе почти двадцать лет. Потом они переехали в подмосковный город Ступино, где декабрьским утром 1972 года папа умер от инфаркта. Мне очень хочется вспомнить запорожских друзей папы и мамы, тех, кто был с ними рядом во времена моего детства и юности. Лёня и Лия Магальники, Игорь и Ляля Душкевичи, Владик, Рита, Эдик и Нелла Кульпинские, Семён и Женя Шальмины, Александр Морозов, Миша и Муся Сигаловы, Миша и Муся(мамина тётя) Волынские и, конечно, Фима и Женя Юргенсоны. Их сын Лёня Юргенсон, мой друг детства, живет сейчас вместе с женой Неллой и сыновьями Юджином (Женей) и Марком на берегу океана в городе Нью-Йорке. Привет тебе, Лёня.
Теперь пора переходить к своим запорожским друзьям. Я хочу вспомнить своих одноклассников. Я ведь проучился в одной школе 10 лет. Вспомнить всех не могу, но вот некоторые из них. Саша Ивахно – научил меня в восьмом классе брать аккорды на гитаре: Ми-минор, Ля-минор и Ре-мажор. Вова Харламов – учил меня драться и играть в ручной мяч. Вова Ткаченко хотел стать врачом, стал директором ресторана. Лида Смирнова показывала образец трудолюбия и на летние каникулы после девятого класса устроилась продавать газированную воду. Валера Хабаров сидел со мной за одной партой более двух лет и мы с ним строили планы на будущее и просто трепались. Таня Вильховая учила меня…(ой) целоваться «по-настоящему». Валя Пирогова была самая красивая. Но, несмотря на свою красоту, была серьёзным и обязательным человеком: она единственная из всех приглашенных пришла на мой день рождения в четвёртом классе, и мы с ней объелись пирожных. Серёжа Липский, мой друг и сосед по лестничной площадке, был младшим, седьмым, ребёнком в семье. Он очень рано умер от болезни крови.
Но самые близкие мои друзья те, с которыми я и сейчас поддерживаю самые тёплые отношения, учились в других классах. Но нас связали в те годы не общие парты, а единое увлечение. Мы создали в девятом классе музыкальный ансамбль и назвали его «Малыши». Нас было четверо. Я взял в руки бас-гитару, которую выстрогал при помощи и под руководством своего старшего друга Юры Ситало. Он затем играл в профессиональных оркестрах. Сейчас живет и работает в Мурманске. Барабанщиком решил стать Женя Козловский. Чтоб было на чём стучать, он стащил в пионерской комнате два барабана, а в зубоврачебном кабинете стойки, на которые эти барабаны прикрепил, но прикрепил плохо, и во время нашего дебюта все с грохотом начало разваливаться. Ритм-гитару поручили Саше Бойко. Он к тому времени окончил гитарные курсы (10 занятий в группе из тридцати учеников), знал латинское обозначение аккордов, мог спеть по-английски. Но кому-то надо было и музыку играть в нашем коллективе. За клавиши села Таня Шуть. Она за восемь лет здорово научилась играть на пианино. Длинные волосы, огромные раскосые глаза, густые брови, а руки так и бегают по клавишам. Таня терпеливо мирила нас, постоянно спорящих что и как играть. Золотое было время.
Евгений Викторович с семьёй живёт нынче в Израиле. Звонит, грозится приехать в гости. Татьяна Ивановна с мужем Сергеем Черновым и сыном Антоном живут в Запорожье. Татьяна преподаёт в училище искусств, а с Антоном мы здорово попели (поорали под гитару) когда я был у них в гостях. Александр Прохорович после школы, как и я, приехал в Москву, и мы с ним поступили в один институт. Но это уже другая глава и другие песни.
Потом была Москва. Мы с Сашей Бойко окунулись в столичную жизнь, поступив летом 1969 года в Московский технологический институт лёгкой промышленности (МТИЛП). Все пять лет мы учились на разных факультетах, жили в разных комнатах общежития, играли в разных рок-группах, но всегда были рядом. Я не буду писать о том, как я получал инженерное образование. Я лучше вспомню о тех, кто вместе со мной прожил эти прекрасные пять лет.
Еще, будучи абитуриентами, мы познакомились с Юрой Хачатуровым. Он приехал поступать из города Батуми. Юра прилично владел гитарой и мечтал играть в ансамбле. Поступив в институт, мы поселились в одной комнате общежития на Котельнической набережной, дом 21, и непрерывно «брынчали» на гитарах. У Юры брат плавал на танкере в другие страны, и поэтому(!) Юра знал несколько песен на итальянском. На шум как-то зашел, красивый кучерявый парень, попросился «посидеть–послушать» и остался навсегда. Он приехал из Винницы, хорошо умел рисовать, неплохо пил, курил, прилично дрался и играл в преферанс. А ещё Витя Близнюк учился в группе, где он был единственным парнем, и жил на этаже, где даже не было (извините) мужского туалета. Мы сразу с Юрой поняли, что лучшего барабанщика нам не найти! Мы бы ещё долго радовали слух друг друга, если бы однажды не зашёл к нам в комнату высокий блондин и на ломаном русском языке не сказал: «Так играть не можно». Это был Ян Сольски, студент из Польши, игравший раньше на гитаре в оркестре Войска Польского. Он был очень стар (24 года) и женат на полячке Аннушке. Он сказал ещё: «Если хотите, то пробовать можно, но так нельзя, надо много работать, а то я уйду потому, как так не можно». И началось!
Самое сложное в те годы было найти, на чём играть, и из чего звучать. Я вообще об этом не хочу писать, потому что об этом все пишут, смакуя музыкальные страдания того времени. Это уже больше из биографии моей страны.
Короче, через три месяца мы были уже на сцене родного института. К нам добавились клавишник Володя Ракитянский и певица Лиза Богданова. Мы могли к тому времени сыграть и спеть концертную программу минут на тридцать и «поиграть танцы» часа полтора. Могли бы и дольше, но Близнюк ломал все ударные полочки, Хачатуров рвал струны, звукооператор Женя Жадкевич напивался, и, что самое неприятное – ломались усилители (опять я об этом). Под свист и улюлюканье «танцующих» и под одобрение преподавателей объявлялось, что танцы закончены. Прошло ещё немного времени, и в июле 1970 года мы поехали в Среднюю Азию агитбригадой. Кто не знает, что это такое, я расскажу. Просто поехать на гастроли было нельзя. Идеи нет. Идею нашли в Польско – Советской дружбе. И в том, как мы любим друг друга, знаем песни обеих стран, помним уроки войны. В поездку отправилось очень много народу. Ракитянский взял жену. Она умела танцевать, и ей срочно был найден партнёр. Им оказался наш друг Толик Павелко. Сольский нашел спонсора в лице Московского Польского Землячества, и поэтому с нами поехали ещё двадцать(!) халявщиков – «панов–студентов». Но самое интересное, что с нами уехал представитель Комсомола –Сергей Омельченко. Без таких представителей тогда никто никуда не двигался. К поездке на юг польские «коллеги» продали нам белые джинсы, а на швейной кафедре института Лиза пошила всем ребятам жёлто-зелёные полосатые рубашки. Эти рубашки увидел мой друг и сосед по комнате Адик Ешмамбетов, и окрестил нас «ИНТЕР». В честь Миланской футбольной команды с похожими футболками. Сейчас Малик Бакиевич Ешмамбетов большой милицейский начальник в городе Бишкек. Дай Бог ему и его семье здоровья и счастья. А наш «ИНТЕР» еще долго радовал своих зрителей.
После поездки по городам Средней Азии: Ташкенту, Бухаре, Андижану, Самарканду, Нуреку, Душанбе, мы осенью много выступали в Московских институтах. Пробовали себя в телепередаче «Алло! Мы ищем таланты», играли как-то вместе танцы с Александром Градским, репетировали на одной площадке Дома Культуры «Энергетик» вместе с Андреем Макаревичем, а летом 1971 года поехали опять с агитбригадой. Повезли очень хорошую программу в Российские города Вологду и Кострому. К «ИНТЕРу» добавился институтский театр миниатюр в составе Лёни Буксдорфа, Володи Белова, Иры Егоровой. Ещё поехал замечательный квартет бардовской песни, где вместе с Лизой Богдановой пели, и играли на гитарах Виктор Кузовков, Лёня Крахмальников и Оля Королькова. Я в тот год просто «заболел» авторской песней. Но результат этой болезни появился намного позже.
Володя Белов затем стал мужем Лизы. Недавно его не стало. Умер в Германии и Лёня Буксдорф.
В 1972 году закончили «МТИЛП» и ушли из «ИНТЕРа» Ян Сольски, Лиза Богданова и Володя Ракитянский. Владимир Иванович сейчас декан химико-технологического факультета в том же институте. Только теперь он называется «Академия дизайна и технологии». Елизавета Анатольевна Белова руководит крупнейшим кожгалантерейным объединением «Галант». Ян стал Вельможным Паном (я так думаю) и работает в Польше.
В этом же году пришёл Володя Котов. Володя принёс много авторских песен, показал, что петь и играть можно по иному, и группа стала совсем другой. Лучше или хуже, судить не берусь. Если б можно было послушать сейчас. Но у меня нет ни одной записи. Ни одной! Может, у кого уцелели?..
Летом 1972 года мы с «ИНТЕРом» не поехали на гастроли. Просто взяли акустические гитары и налегке отправились в летний институтский лагерь, что на озере Селигер. Но это уже следующая глава.
Потом был Селигер. Захотелось отдохнуть от всего, побездельничать, поиграть в волейбол, настольный теннис, поплавать. Мы взяли с собой гитары. А в дорогу пивка «Жигулёвского». Едем в поезде Москва –Осташков. Кроме меня и Хачатурова, с нами в компании Славик Мотиенко, Толик Корненко и Адик Ешмамбетов. Едем, пьём, поём, анекдоты рассказываем. Славик из города Бузулук, Оренбургской области. Любит из себя Ванька глупенького разыгрывать, даже заикается специально, а сам мудр не по годам, и сейчас, в 52 года такой же. А Толик из Сухуми приехал. И, хоть потомственный Украинец, любит разговаривать с абхазским акцентом. Короче, весело всем, шумно. Девочки стали подтягиваться. Хорошенькие, весёленькие, молоденькие. Одну запомнил даже, что ближе других сидела, Галей представилась.
Из Осташкова до лагеря плыли на кораблике по озеру Селигер. Красотища вокруг невообразимая. Разбили лагерь, устроились. Поселились в одной палатке с Адиком Ешмамбетовым. А через пару дней в байдарочный поход собрались. Шесть лодок пойдут вокруг острова Хачин, мимо Ниловой пустыни. Все лодки – «двойки», т.е. по два человека в лодке. Все уже расселись, лишь я стою с вёслами на берегу. Руководитель похода – Лиморов Пётр Петрович кричит мне: «Чего ждёшь? Сажай к себе Фомичёву в лодку, и поплыли скорее». Смотрю, а это та самая Галя из поезда. Знали бы Вы, Пётр Петрович, как мы с Вашей лёгкой руки далеко уплыли с Фомичёвой Галей! Вот уже почти тридцать лет «плывём». Да и «команда нашей лодки» значительно прибавилась за эти годы. Пришли мы из похода, я Ешмамбетова из палатки «попросил». Друзья стали к нам в гости приходить, радовались за нас, - утром на зарядку не будили. И песни там придумались хорошие, мне они нравятся.
Потом была свадьба. Не сразу, конечно, как приехали из лагеря, а лишь весной следующего года. Свадьба состояла из трёх частей. После вечерне-ночного мальчишника в общежитии, я с друзьями отправился «выкупать» невесту, которая поехала накануне с подружками к своим родственникам – Севостьяновым. Те жили в районе «Текстильщики», на улице Грайвороновская. Мы со свидетелем Сашей Бойко едем в чёрной «Волге», сзади – автобус с «пацанами». На круге у метро «Текстильщики» умудряемся потеряться. Адрес знаю только я! Около часа искали «гостей жениха», а они нас. Невеста ждет, волнуется, когда её выкупят. В роли главного «продавца» решил выступить дядя Федя, - хозяин квартиры. Он с утра начал готовиться к этой свадебной церемонии. Сначала хорошо выпил, потом прилично добавил, затем (на всякий случай) запер ключом квартиру изнутри, потом умудрился этот ключ потерять. До того, как дверь, всё-таки, открылась, гости успели здорово поволноваться, невеста поплакать, а дядя Федя получить по голове от хозяйки. Во Дворец Бракосочетания приехали с большим опозданием, но церемония прошла красиво и торжественно. Главным церемонемейстером был мамин дядя, Александр Захарович Сокирянский. Он, как настоящий, а не свадебный, генерал руководил процессом и процессией, которая направилась отмечать и поздравлять молодых в ... лес. Я не оговорился. Именно в музее Мытищинского лесничества состоялась наша свадьба. На Ярославском шоссе жениха и невесту пересадили с автомобиля на сани, укрыли тёплой овчиной, и резвая тройка помчала по лесу. Через два километра мы въехали в сказочный городок с вылепленными из снега Женихом и Невестой, гирляндами цветов и еловых веток и, несмотря на первый день весны, падающими хлопьями снега. Всю эту «сказку» придумал и организовал мамин брат Владимир Ильич Иткин, которого я всю жизнь называл Владиком. Именно он заменил мне так рано ушедшего из жизни отца, помог мне стать тем, кем я стал. Но об этом другая глава и другие песни.
Потом мы стали взрослыми. Нам ещё не исполнилось двадцать лет, и мы учились только на третьем курсе института, но как-то резко окончилось беззаботное детство, и началась другая жизнь, полная событий, как радостных, так и не очень. Сразу после свадьбы нас с Галой выгнали из общежития, так как оно не было предназначено для проживания семейных пар. Нельзяяяяя! Слово «нельзя» было одним из самых главных слов в то время. Мы сняли крохотную комнату в двухкомнатной квартире на окраине города Химки. Кроме нас там жили хозяева этой квартиры. Его звали Виктор, а её Революция. Виктор называл свою жену то Люсей, то Люцией, в зависимости от настроения. У нас с Галой появились свои кастрюльки, сковородки, ложки, вилки и другая кухонная утварь. Так начиналась самостоятельная семейная жизнь.
За два года до этого, родители переехали из Запорожья в подмосковный город Ступино. Они хотели быть поближе ко мне и к маминым родственникам, которые жили в то время недалеко от Москвы. В Загорске проживал мамин дядя - Сокирянский Александр Захарович, его жена – Нина Григорьевна, сыновья – Володя и Валера. Дяди Саши давно уже нет, Володя женился на Ниночке, родили Машеньку и дождались внука Александра. Валера женился на Любочке, родили Оленьку и дождались внучку Настю. Красивая, седовласая Нина Григорьевна ходит с правнуками по воскресеньям в церковь. В Химках, в то время, жила мамина сестра Рита с мужем Юрой и сыном Антоном. Риточка работала диспетчером международных авиалиний в аэропорту Шереметьево, Юра играл в джаз-бандах и рисовал картины, маленький Антоша путал цифру 10 с буквой Ю. В Мытищах жил мамин брат Владик с женой Ларисой и сыном Олегом. Владимир Иткин был уже в то время известным журналистом, Лара преподавала сопромат, Олег прилежно учился в школе, много читал и посещал курсы юных мореходов. Начитанность и любовь к морю впоследствии отразилась на его биографии.
Так вот, в 1970 году, папа с мамой переехали в Ступино. Они оставили в Запорожье прекрасную квартиру, множество друзей и приятелей, дело, которому посвятили не один год. Папа тяжело переживал переезд и плохо себя чувствовал. Новая работа, отсутствие близких приятелей, подмосковный климат, всё это сказывалось и на здоровье и на настроении. 10 декабря 1972 года он умер ночью от обширного инфаркта. Мама не смогла оставаться в той Ступинской квартире, и начались её многомесячные скитания по родственникам. Наконец, нам удалось обменять жильё, и мы поселились вместе, втроём, в двухкомнатной квартире города Пушкино. Прекрасное место, возле тенистого парка и реки, на долгие годы стало нашим домом. Мы с Галой ездили электричкой в Москву в институт. «ИНТЕР» подготовил прощальный концерт, который прошёл с большим успехом. Надолго была зачехлена гитара. Пока готовил диплом, устроился внештатным сотрудником районной газеты «Маяк», и за год опубликовал более двадцати материалов. Летом 1974 года мы окончили институт. Нам выдали дипломы и распределили на работу: меня в Москву, а Галу в Пушкино, недалеко от дома. К тому времени мы «съели» все папины накопления: недостроенный гараж в Ступино и ЗАЗ-965 (горбатый Запорожец), который он купил ещё в Запорожье. И мы пошли трудиться. Но об этом следующая глава.
И начали мы трудовую жизнь. Меня распределили в Москву. Я ездил из дома автобусом до станции Пушкино, затем электричкой до станции «Северянин», потом троллейбусом 20 минут, после этого долго шёл пешком, и приходил на Звёздный бульвар, дом 21, где я что то чертил за кульманом. Ровно в 17-00 начиналась обратная дорога. Чем занимались на работе? Как и во всех исследовательских институтах и конструкторских бюро, мы много раз в день пили чай, ходили в курилку, поливали цветы на подоконниках, обсуждали новости. Некоторые бегали за покупками в магазины, навещали заболевших сотрудников, собирали деньги на юбилеи или на похороны. Ещё были собрания, планёрки, оперативки, пятиминутки, производственная гимнастика и проветривание помещения. За этот адский труд (после пяти лет обучения) мне платили 100 рублей в месяц. Правда, потом вычитали ещё подоходный налог и налог за бездетность. За минусом транспортных расходов, оставалось 70 рублей. Мы не голодали. Мама устроилась работать санитарным врачом в ресторан, и мы были «при продуктах». Очень хотелось работать и зарабатывать, но в то время, это было сделать крайне сложно. Используя знакомства и связи, мой дядя Владик помог мне перераспределиться на завод в Ивантеевку. Представляете, заместитель министра подписывал «моё назначение» помощником мастера в цех мелких штампов Ивантеевского завода спецтехоснастки! Вот страна чудес! На заводе я проработал почти десять лет. Хоть вставать приходилось очень рано, (первая смена начинала работать в семь утра), но ездил я на завод с удовольствием, да и работа была интересной. Я многому научился в те годы. Моим первым наставником был начальник цеха Гребеньков Виктор Егорович. Как большинство мужчин маленького роста, он любил руководить и обожал крупных женщин. Егорыч учил меня, как вести себя с «работягами» в цеху: не кричать и не бояться, не удаляться и не сближаться, не врать и не говорить правду. Будучи председателем Парткома, Гребеньков помог мне в 1983 году получить от завода квартиру.
После года работы в цехе, мне предложили возглавить отдел снабжения. Заместитель директора, Старостин Борис Николаевич, увидел во мне «снабженца», и уговорил уйти из цеха. Учитывая, что я в этом ничего не смыслил, мне дали в наставники опытнейшего учителя. Семён Захарович Рывкин был асс в снабжении, его знали и любили на всех складах и базах откуда мы получали сырьё и материалы. Пришлось ему повременить с уходом на пенсию, и более года я учился у него «выбивать» фонды, «доставать» металлопрокат, пиломатериал, краски, «проталкивать» отгрузку и доставку. Мой младший сын, прочитав сейчас это предложение, не понял из него ни слова. А тогда умение «это» делать, определяло работу всего завода, и я обязан был научиться. Добрейший Семён Захарович, как часто я вспоминаю Вашу улыбку, Ваши прибаутки и мудрость, Ваше умение медленно и «смачно» говорить. Директором завода в те годы был Парыгин Михаил Павлович. Высокий, громкий, с большой головой и огромными кулаками, позволял себе орать на всех на заводе, кроме маленького Семёна Захаровича. «Почему Парыгин на Вас никогда не повышает голос»,- спрашивали мы у Семёна Захаровича. И он отвечал: «Так я ему не разрешаю».
Потом на завод пришла Галина сестра – Наташа, затем её муж – Сергей Бирюков, потом я уходил с завода (по дурости) и возвращался на него. Много чего было в те годы, но самое значимое, это резкое увеличение нашей семьи. Но об этом другая глава и другие песни.
Потом нас стало больше. 26 июля 1975 года родился у нас сынишка. «И однажды летним утром появился мальчуган, долгожданный и любимый, так похожий на тебя», написал я об этом через несколько лет. Назвали сына в память о деде – Марком, ласково называли и называем его Марчиком. Коляски, пелёнки, прогулки, молочная кухня дополнили и изменили нашу жизнь. В общем, стали мы родителями, радующиеся кудряшкам на голове сына, его первым шагам, новым словам. Вспоминать об этом можно бесконечно много, но Марк уже взрослый мужчина, отец пятилетнего Лёни, и, при желании, сам напишет автобиографию.
Через год моя мама вышла замуж. С Алексеем Фёдоровичем они познакомились в доме отдыха. Он оставил свою семью в Оренбургской области и переехал к нам. В 1944 году девятнадцатилетний Алексей попал на фронт, был тяжело ранен и остался на всю жизнь инвалидом. Ему ампутировали ногу и он передвигался на костылях. Марк называл его дедушкой Лёшей и на прогулке помогал «переставлять костылики».
В двухкомнатной квартире со смежными комнатами нам стало очень тесно. Мы, с Галой и Марком, сняли для себя другое жильё. К нам теперь могли приезжать в гости наши друзья. К этому времени многие уже обзавелись семьями и в «нашем» доме собирались: Саша Бойко с женой Ольгой и сыном Серёжей, Юра Хачатуров с женой Галей и маленькой Леночкой, Витя Близнюк с женой Олей и дочкой Яночкой. Как-то, на Новый Год, приехал Лёня Юргенсон с женой Неллой из Запорожья. Часто заезжала Галина сестра Наташа с мужем Сергеем Бирюковым и с маленьким Сашенькой. Встречались, ели, пили, пели, разговаривали, спорили, мечтали.
В конце 1982 года мне выделили на заводе квартиру. Нашему счастью не было предела. Мы были на «седьмом небе» от восторга, что это своё жильё. Мы так бурно радовались этому, что через девять месяцев у нас родился Дениска. Восьмилетний Марк не мог налюбоваться своим братишкой. Нам не было тесно в нашей «двушке» но появилась другая проблема, это бедность. Моя зарплата начальника отдела снабжения (около 200 рублей), нам четверым была катастрофически мала. Помощи ждать было неоткуда. Мы где могли, и как могли пытались подзаработать. Гала что-то перепечатывала на пишущей машинке, я, одно время, готовил агитбригаду в строительном училище, красили «солнышками» и продавали футболки. Самым доходным было вязать на машинке платья и юбки: я находил клиенток и изготавливал полотна, а Гала собирала готовые изделия. За продажу футболок нас привели в отделение милиции, и, отобрав весь товар, предупредили о строжайшей ответственности. За то, что агитбригада не заняла на смотре призового места, меня привлекли к суду, и присудили вернуть зарплату за полгода работы. За вязание, меня вызвали на заседание парткома (хотя я ни тогда, ни позже не был коммунистом) и сказали, что я своим поведением позорю весь коллектив завода, и должен сделать для себя выводы. Я сделал для себя выводы, и уехал на Крайний Север в город Надым. Но это другая глава и другие песни.
Потом был Надым. 10 апреля 1984 года я улетел на Север, а 10 апреля 1989 года вернулся в Москву. Ровно пять лет. Получить вызов и оформить контракт я смог благодаря связям дяди Владика. Народ стремился туда, куда раньше ссылали в лагеря, и не по блату, а по статье. Причём, большинство осуждённых не доживали до конца срока. Природа создала край, где человеку жить противопоказано. Но там были газ, нефть, работа и заработки. Поэтому тысячи семей со всех регионов нашей необъятной (непонятной, необъяснимой (лишнее зачеркнуть)) Родины стекались на Север Тюменской области. Другие летели в Норильск, третьи на БАМ, но суть была та же: неустроенность, плохой климат, возможность изменить судьбу, попробовать подзаработать. Я прилетел в Надым на должность заместителя начальника строительного управления. Мне предоставили место в общежитии, а через четыре месяца выделили комнату в трёхкомнатной квартире. Прилетела Гала с Марком и Дениской, который только учился ходить в то время. Кроме нас, в этой квартире жили ещё две семьи по четыре человека. Очередь в туалет и ванную была постоянной.
Прошло ещё полтора года, пока я заработал служебную двухкомнатную квартиру. За пять лет пребывания на Крайнем Севере я сменил несколько работ. Пришлось поработать начальником снабжения и стропальщиком, бетонщиком и монтажником, научился пользоваться отбойным молотком и нивелиром. Был период, когда я с семи до шестнадцати укладывал и трамбовал бетон, с семнадцати до двадцати преподавал группе школьников игру на гитаре, а потом, до полуночи помогал Гале вязать платья. Гала тоже «не скучала». Она организовала дома детские ясли, и к ней по утрам приводили несколько постоянно писающих, какающих и расползающихся в разные стороны «разбойников». Кроме этого, она вязала на продажу платья, готовила, стирала, убирала квартиру, воспитывала сыновей и любила мужа. Марк увлёкся настольным теннисом, тренировался шесть раз в неделю, стал призёром Тюменской области в своём возрасте, и к четырнадцати годам выполнил норматив кандидата в Мастера спорта.
А я увлёкся авторской песней. Случайно, по объявлению, пришел во Дворец культуры «Победа» и познакомился, а затем и подружился с замечательными людьми. С этого дня, и до самого отъезда из Надыма, клуб самодеятельной песни (далее КСП) стал для меня большой радостью и откровением, стал частью моей жизни. Было придумано название - «КСП Витражи», затем ребята избрали меня председателем клуба. Почему это произошло, я до сих пор не знаю. Были кандидаты и опытнее и талантливее, но стать лидером и администратором выпало мне. Более трёх лет мы собирались в гостеприимном кабинете директора ДК «Победа» - Валентины Михайловны Землянухиной. Кто-то показывал свои авторские произведения, другие исполняли песни известных бардов, вели аудио- и фотоархив, переписывались с иногородними клубами, каждый год организовывали в Надыме фестивали авторской песни и приглашали на него бардов из других городов и регионов, сами были гостями на слётах КСП в Салехарде, Тюмени, Новом Уренгое, два раза побывали на Грушинском фестивале и не «потерялись» там среди стотысячной армии единомышленников. Без ложной скромности могу сказать, что лучшие свои песни я придумал в это время. Очень хотелось дарить хорошие стихи и мелодии своим слушателям и в первую очередь друзьям по клубу. Многих вспоминаю с большой теплотой и по сей день: голосистого и очень правильного Сергея Токарева; остроумного и всегда улыбающегося Натика Биберли; взъерошенного Олега Рябца; прекрасного исполнителя, бородача Андрея Харитонова; сатиричного и очень компанейского Володю Иванова; лиричную и немного загадочную Олю Полякову; сентиментальную и талантливую Люду Ефремову. Но ближе всех по духу мне был Роман Валеев. Мы продолжаем дружить. Сейчас он живёт с семьёй в Питере, но мы часто видимся и перезваниваемся. Вот здорово было бы собраться опять всем вместе, но это, наверное, только мечты...
Летом 1988 года Гала с детьми вернулась в Москву. Мы купили автомобиль «Волга», который был выпущен в 1974 году. Ещё я заработал себе хронический радикулит (в результате травмы позвоночника), а Дениска приобрёл астигматизм и носил очки. За машину я рассчитался не полностью, и ещё год мне пришлось работать в посёлке Ямбург вахтовым методом. Месяц «вкалываешь», - месяц отдыхаешь. До Ямбурга вертолёт долетал от Надыма за полтора часа. Там не было постоянных жителей, не было детей и пенсионеров, были только вахтовики, сухой закон и каторжный труд. Бригада из 42 человек строила причальную стенку Ямбургского порта. Вахта - тридцать дней, без выходных, по 12 часов, при любой температуре воздуха и скорости ветра. Мне как «специалисту высокой квалификации» в основном доставалась ночная смена: подносить кислородные баллоны, устанавливать мачтовое освещение, сваривать не ответственные узлы, разгружать машины и ещё много всего творческого. Условия и безопасность труда были такие, что в нашей бригаде, за год (шесть вахт) погибли четыре человека, оставшиеся продолжили строить порт, но уже без меня.
Я уехал на «материк». Пройдя хорошую школу, получив «северное» образование, я никогда в дальнейшем не жалел об этих пяти годах. Но наступало другое время, – время больших перемен. Об этом уже другая глава и другие песни.
Начал я работать «на себя». Саша Бойко познакомил меня с братьями Макеевыми. Уроженцы города Орла, они окончили институт в Ленинграде, и, будучи хорошими альпинистами, уже несколько лет занимались тем, что мыли окна высотных зданий. «Перемыв» Ленинградские высотки, они приехали на заработки в Москву. Работы было очень много, и я сразу пригодился как снабженец и как администратор. Потом появились заказы на окраску фасадов и ремонт предприятий Ленинграда. Из Москвы потянулись КАМАЗы с краской, плиткой, линолеумом. Как - то пришла мне идея изготавливать укрытия для перевозки зерна бортовыми автомобилями. Через два месяца я подписал первый договор на поставку в Волгоградскую область 12000 автопокрывал. Закрутилось, завертелось производство. Десяток швейных ателье получили от нас заказ, крупнотоннажные автомобили отвозили на Волгу готовую продукцию. Это было началом большого интересного дела, которым я занимаюсь и по сей день. Появились помощники: свояки Сергей Бирюков и Виктор Селивёрстов. Активно помогала Пахомова Зинаида Григорьевна, знакомая мне ещё по заводу. Старались быть полезными сыновья и жена. В Ленинграде, где был зарегистрирован кооператив «Панорама», я бывал по несколько раз в месяц, и всегда получал огромную радость от общения со своими компаньонами.
А потом мы все вместе ездили в горы кататься на лыжах. Сначала в 1991 году были в Теберде, а на следующий год полетели в Алма-Ату, где на склоны Чимбулака и высыпала наша многочисленная компания. Я был с Галой, Марком и Денисом; Коля Макеев с женой Татьяной, её сестрой Леной, дочерьми Ольгой и Полиной; Витя Макеев с женой Лидой, сыном Ильёй и дочкой Дашей; Павел Мацкин с женой Ирой и дочкой Олей; Валера Шихов с женой Тамарой и сыном Женей. Ещё были Юра Попов, Валера Вограненко, массажист Александр и двадцатилитровая бутыль коньячного спирта, которую пронесли контрабандой в аэропорту Пулково. Вот такой отчёт. Если кого забыл, простите. Навсегда запомнились яркое солнце, горный воздух, хрустящий под лыжами снег, песни под гитару, игры, банкеты, и детские конкурсы.
В апреле 1992 года мы, с Сергеем Бирюковым и Александром Бойко, открыли своё предприятие и назвали его «Салют». Кроме автопокрывал, начали шить спецодежду, торговые палатки, банковские мешки и многое другое (см. каталог швейного предприятия «Салют-2002»). За эти годы у нас появилось собственное производство, свой торговый офис в Москве, много партнёров и заказчиков. Пришло признание, имя, успех на выставках. Вместе с этим существует и груз ответственности за тех людей, кто работает с нами в одном коллективе уже более десяти лет.
Послесловие. Как-то отдыхая в Турции, познакомился с Владимиром Маркиным. Маэстро «сиреневый туман» предложил записать у него в студии звукозаписи мои песни. Так появился диск «Дюжина песен для дюжины друзей». А пять лет назад, друзья подарили мне музыкальный синтезатор «Ямаха-1700» и я увлёкся сочинительством инструментальных миниатюр. А вот песни в последние годы, что - то не придумываются. Ничего толкового после Ямбурга не написано. Исключение составляют только «поздравилки», большинство из которых были посвящены моему любимому дяде Владику, так рано ушедшему из жизни.
Пожеланием здоровья и счастья Маме, жене, детям, внуку, друзьям и всем тем, кто оставил свой след, в первые пятьдесят лет моей жизни, я хочу окончить это повествование.
Искренне Ваш.
Выражаю благодарность всем, кто помог мне в издании этой книги:
Запись нот – Евгений Москаленко
Рисунки в тексте – Виктор Близнюк
Обложка – Виктор Селивёрстов
Подбор фотографий – Галина Фомичёва
Консультанты: Зинаида Завьялова
Роман Валеев
Сергей Бирюков
Александр Бойко
Елизавета Белова
Вдохновение: Марк, Денис и Леонид Фомичёвы.
|
| Литературное творчество | | |
Стихотворения
| |
| стихи, стишки, стишата (в основном, это тексты песен) |  |
Рассказы
| |
| ...текст из книги, без стихов, клавиров, рисунков | |
|
Данные на странице изменялись 20.01.2012.
Участник зарегистрирован 04.05.2009. Просмотров страницы участника: 11984.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
